«отношение к врачам скотское». студенты не хотят бороться с коронавирусом

студентка Первого МГМУ имени Сеченова

Как попала на работу в больницу

В больницу я попала через организацию «Волонтеры-медики». Я выполняю функцию младшего медицинского персонала (транспортировка и кормление пациентов, гигиенические мероприятия, проведение термометрии) и медсестринские манипуляции (помощь процедурным медсестрам: инъекции, установка капельниц, все под их руководством), а также сбор анализов на Covid-19.

Как совмещает работу и учебу

В университете, в основном, преподаватели поддерживают и понимают, если я отсутствую на занятии во время рабочей смены, ведь помощь в больницах сейчас намного важнее. Но я стараюсь, чтобы смены не совпадали с важными предметами и такие ситуации возникали редко.

Как проводит минуты отдыха и как поддерживают близкие

В перерыв во время рабочей смены я обычно звоню своим самым близким людям: маме и молодому человеку. Они поддерживают меня и это дает мне силы продолжать 12-часовую или 24-часовую смену. В выходные я остаюсь дома и учу иностранный язык, занимаюсь творчеством, читаю книги.

Совет студента-медика коллегам

Не пренебрегать правилами безопасности, не сдаваться, помнить, что каждая смена, на которую мы выходим, приближает день окончания пандемии.

#СтудентРядом

студент Первого МГМУ имени Сеченова и Института клинической медицины имени Склифосовского

О себе

Я студент 6 курса, учусь на лечебном факультете. Через месяц стану терапевтом, пойду в ординатуру. Моя семья — медики, так что долго я не выбирал, кем стать.

Как попал на работу в больницу

Через университетский волонтерский центр я попал в движение «Волонтеры-медики». Сейчас я помогаю медсестрам в приемном отделении Городской клинической больницы № 67: измеряю давление, температуру, делаю кардиограммы, собираю анализы. Приемное отделение считается «зеленой» зоной (где нет прямого контакта с Covid-19), но в действительности это пограничная зона, где можно столкнуться со всем.

Как совмещает работу и учебу

В марте университет перевел нас на дистанционную учебу, а в мае учебы не было совсем — все так или иначе были заняты на борьбе с коронавирусом. С 1 июня я буду реже выходить на смены в больницу — мы начнем сдавать экзамены.

Моя работа зачтется мне как практика, еще я получу волонтерочасы, которые учитываются при поступлении в ординатуру.

Как поддерживают близкие

У меня вся семья сейчас работает в больницах с коронавирусом. Конечно, они меня поддержали. Несмотря на нагрузку, видимся мы каждый день. Работа с Covid-19 требует особых мер безопасности. Мой папа, который работает хирургом, регулярно сдает анализы на коронавирус. Я на этой неделе буду их сдавать.

Студентов-медиков заставляют работать в очагах коронавирусной инфекции

Они должны дать согласие помогать врачам в больницах лечить пациентов, зараженных COVID-19

Студентов медицинских вузов принуждают проходить практику, оказывая помощь жителям региона с подозрением на коронавирус. «Прецеденту» об этом сообщили старшекурсники Новосибирского государственного медицинского университета. Им предложили подписать «принудительно-добровольное» согласие о работе в больницах, где оказывают специализированную медпомощь пациентам с коронавирусной инфекцией. По их информации, администрацию учебного заведения с 1 мая к этому обязывает совместный приказ минздрава и министерства науки и высшего образования РФ №378/619.

Обучающиеся по программам фармацевтического и медобразования должны также определять круг общения людей, зараженных COVID-19. Студентам предложено заниматься консультацией новосибирцев, находящихся на карантине, обрабатывать информацию и проводить профилактические мероприятия, связанные с пандемией.

– Данное согласие действует до достижения целей по предотвращению коронавирусной инфекции, – говорится в документе, оказавшемся в распоряжении «Прецедента».

Ниже указано, что отказаться от такой студенческой практики можно в любой момент по письменному заявлению. Но многие студенты уверены, что в случае такого отказа администрация университета может наказать за это В связи с этим даже подготовлен проект коллективного обращения в Генпрокуратуру.

– Нам непонятно, почему до настоящего момента о нашем здоровье «заботились», а теперь вдруг решили использовать, как бесплатную рабочую силу в самых опасных очагах борьбы с инфекцией? – Заявляют студенты в обращении. – Чиновники и руководство вузов нашли самую беззащитную и зависимую часть медицинского (и даже еще не медицинского пока!) сообщества! При этом без работы на самоизоляции находится масса полноценных медиков, которые могли бы быть на договорной основе привлечены для подобной работы.

Будущие врачи направили свои вопросы в деканат, и сейчас пока еще не подписывают письмо в Генпрокуратуру. Они надеются, что администрация вуза найдет компромиссное решение возникшей проблемы и не допустит того, чтобы во время производственной практики студенты рисковали здоровьем и жизнью.

На прошлой неделе министр здравоохранения Новосибирской области Константин Хальзов заявил, что в регионе нет массовых заражений коронавирусом нового типа среди медперсонала.

— У нас есть единичные случаи заболевания медицинских работников — мы их не скрываем, — сказал министр журналистам.

Но 27 апреля оперативный штаб по противодействию коронавирусу сообщил, что инфекцию выявили у 52 сотрудников медицинских учреждений, включая немедицинский персонал. После запроса «Прецедента» по обстановке в госпитале, который развернули на базе горбольницы №11, в минздраве проинформировали: инфекцией в нем заражены 12 сотрудников.

Студентка 3 курса

— Я учусь на врача-лечебника в университете имени Мечникова. Работаю с начала мая там же: в клинике имени Петра Великого — в бывшем терапевтическом отделении, перепрофилированном под инфекционное.

Меня никто никуда не отправлял. В апреле у нас в вузе объявили, что студенты могут добровольно пройти практику с официальным трудоустройством медсестрами. Всё было организовано так, чтобы как можно быстрее набрать штат: трудоустроили почти всех желающих, в том числе меня. Мой оклад по договору — 14 тысяч рублей, но по факту выплаты должны быть больше — с учетом надбавок за вредность работы, ночные смены и так далее.

Сейчас я работаю младшей медицинской сестрой — этой должности не было до пандемии, ее ввели недавно. Перестилаю кровати, кормлю больных и занимаюсь подобными вещами. Это наиболее близкая, тесная работа с пациентами: то, что раньше делали родственники, которые теперь не могут попасть в больницы.

Лечением пациентов я не занимаюсь, тяжелобольных не вижу. Уколы, капельницы и прочее делают старшие студенты: четвертого курса и выше. Не могу сказать, что в клинике медработников достаточно — видимо, у нас минимизируют количество человек, работающих в «грязной зоне». 

Фото: Алексей Смагин / «Коммерсантъ»

Лично у меня не было больших сомнений по поводу работы с коронавирусом. Сначала из-за слухов о перебоях с обеспечением СИЗ было страшновато. Я думала отказаться от работы, если их не будет. Но когда пришла, то увидела защитные костюмы, и стало лучше. Такой костюм я тогда впервые в жизни и увидела.

Теперь, когда попадаю в «красную зону», то забываю об опасности. Наоборот, стало сложно помнить, что сейчас эпидемия и нельзя поправлять очки, снимать перчатки и так далее.

Мандраж мы все чувствуем, лишь когда приходим на работу. Идем надевать защитные костюмы, и я вижу, как бывает сложно тем, кто к этому не привык. Всё очень тщательно проверяют, нет ли утечек в респираторах, не запотевают ли очки. Проверяют раз, два, три — и становится нервно. Я ловила себя на мысли, что нужно как-то успокоить некоторых коллег, уверить, что утечек нет, но я здесь новенькая.

От больных не всегда чувствуется отдача: наверное, потому что они находятся в непонятных условиях. Они не всегда даже видят наши лица, что затрудняет общение. Я сопереживаю им по-человечески, так как это сложно — лежать в палатах и ни с кем не видеться.

Эта работа — наполовину спонтанное, наполовину прагматическое решение. Я не знала, чего ожидать, но теперь понимаю, что это хороший опыт. В России оплачиваемая практика с зачислением трудового стажа для студентов-медиков — редкость. До этого я проходила практики в реанимациях, но за это мне ничего не платили. В этот раз работа психологически проходит легче. Сейчас думаю, что готова потратить на это всё лето.

От врача до организатора

— После окончания университета с таким увесистым багажом опыта пойдете работать в государственную больницу или, наоборот, будете искать что-то полегче и поинтереснее?

— Я всегда мечтала стать дерматовенерологом, со школы. Сейчас, после четырех лет волонтерства, получив опыт координатора движения, поняла, как важна организация лечебного процесса. Теперь мечтаю работать в управлении здравоохранения. Тут все кипит, после этого сидеть на приеме будет уже, наверное, скучно. Я вижу, как организована сфера здравоохранения изнутри, и я верю, что наши идеи и мысли — идеи молодых — помогут в ней что-то поменять к лучшему.

— А если не получится сразу в управление, то куда?

— В плане ординатуры у меня есть две мысли: либо пойти по специализации «Организация здравоохранения» и параллельно проходить стажировку в российском министерстве здравоохранения, такая возможность у меня как у координатора регионального волонтерского движения есть. Либо узнать побольше медицину изнутри — пойти в терапию.

— Вы мечтаете сменить прописку на московскую?

— Нет, я — казанская и работать хочу здесь, в Татарстане.

Инна Серова, фото Рината Назметдинова

ОбществоМедицинаОбразованиеИнфраструктура Татарстан РКБ МЗ РТКазанский государственный медицинский университетРеспубликанский клинический онкологический диспансер Министерства здравоохранения Республики ТатарстанГородская Клиническая Больница №7 г. Казани

Не договором, так разговором

— А «отказники» есть среди студентов? Такие, что твердо сказали: не буду работать, потому что боюсь заразиться и заразить своих близких.

— Среди студентов нет. Среди ординаторов есть. У них ведь другие договоры с вузом. Если, скажем, ординатор — целевик, он обязательно работает волонтером, но обычно в той медицинской организации, от которой получил направление.

А если человек учится за свой счет, он вправе сказать, что в договоре перечислено все, что он оплатил, и ничего сверх этого учебного плана он делать не обязан.

— Что с такими «отказниками» делаете?

— Разговариваем (улыбается). Мы стараемся найти доводы, замотивировать как-то человека. Всегда есть шанс. Иногда получается.

Заткнуть дыры

Далеко не так оптимистично настроен Эдгар Оганян, студент шестого курса лечебного факультета Московского государственного медико-стоматологического университета им. А. И. Евдокимова.

– Официально по расписанию у шестого курса в нашем университете есть практика в рамках аккредитации. В этом году аккредитации из-за коронавируса у нас не будет. Вместо этого нас отправляют работать в отделения с коронавирусными пациентами, – говорит студент.

Никаких официальных данных о том, как именно будет проходить эта практика, пока тоже нет. «Нас попросили только пройти дистанционно обучение по курсу коронавируса и зарегистрироваться на сайте для врачей или для тех, кто закончил медицинский колледж. Только мы-то еще студенты. То есть нас заставляют указывать заведомо неверные данные об уровне нашего образования», – рассказывает Оганян.

Информацию о необходимости пройти практику в больнице с коронавирусными пациентами он получил от старосты. Тот узнал об этом от ответственного студента, который общался напрямую с руководством университета. «Такую запутанную схему информирования придумали для того, чтобы в случае ошибок можно было всю вину свалить на студента: мол, неправильно интерпретировал слова руководства», – уверен Оганян.

В случае отказа от практики студенту грозит академическая задолженность, а в некоторых случаях и отчисление, добавляет студент. Руководство университета разослало всем старшекурсникам таблицу, где нужно было указать свои данные и отметить, готов ли студент работать в больнице с коронавирусом или нет. В конце таблицы был перечислен ряд причин, которые дают возможность отказаться от практики. Беременность, по словам, Оганяна, в перечень не входила.

Отказаться можно было только, если у студента есть хронические заболевания легких, хронические болезни сердца или сахарный диабет. Вторая причина для отказа – если этими же заболеваниями страдают родственники. Не проходить практику можно было также, если ты живешь в общежитии или находишься в другом регионе во время самоизоляции, а также если живешь с пожилыми родственниками, которые находятся в группе риска.

Сам Оганян отказался проходить практику, потому что боится заразить своих пожилых родственников. «Власти решили мобилизовать студентов, чтобы заткнуть образовавшиеся в системе здравоохранения дыры: все врачи увольняются. Работать без средств индивидуальной защиты и элементарных выплат невозможно», – считает будущий стоматолог.

А лечить кто будет?

— Вы сталкивались в своей работе с ковид-диссидентами — теми, кто отказывается надевать маску, соблюдать санитарные требования, потому что «чем быстрее переболеем, тем быстрее появится коллективный иммунитет»?

— Да, но это неправильно! Переболеют, конечно, почти все. Но если не соблюдать мер защиты, то вирус будет распространяться очень быстро, и болеть будут все одновременно. И врачи тоже. А ведь и COVID, и другие, невирусные, заболевания кто-то же должен лечить, верно? И других профессий это касается — мир же не должен замереть, остановиться.

— Аня, а вы сами давно участвуете в волонтерском движении?

— Помогать в больнице я стала в 2016 году, когда поступила на лечебный факультет Казанского государственного медицинского университета. У меня за плечами был медицинский колледж, был диплом медсестры. Так что я сразу стала выполнять более квалифицированную работу, чем начинающие.

— Не мешает волонтерство учебе — это же дополнительная нагрузка?

— Учиться и помогать в больнице действительно сложно. Но мы же не только помогаем, мы там тоже учимся. Врачи, медсестры нам благодарны за помощь и в свою очередь помогают. Так что не просто работаешь, а заодно и практических знаний набираешься гораздо быстрее.

— В вузе зачеты за «отработку» такой практики вам не ставят?

— Нет, зачеты не ставят. Учебный процесс — отдельно, волонтерство — отдельно. А учиться было проще весной, во время первой волны, на дистанте совмещать было проще. А сейчас из университета бежишь в больницу.

— А пациенты как к вам относятся?

— По-разному. Но большинство тоже с благодарностью. Ну и есть, конечно, такие, кто смотрит с недоверием: а правильно ли капельницу поставила, процедуру провела? Это объяснимо, мы все-таки не врачи. В целом все равно общий язык находим.

Студентка 6 курса

— Я работаю медицинской сестрой в отделении реанимации и интенсивной терапии Александровской больницы уже семь месяцев. Когда началась пандемия, нас спросили — кто согласен, кто не согласен на работу с коронавирусом. Были люди, которые написали заявление на увольнение или взяли отпуска за свой счет. Я решила остаться.

Когда я поступала в медицинский университет, у меня была своя цель и четкое понимание, что буду работать не с самыми здоровыми людьми. Чем они болеют, меня, если честно, мало касается. Раньше лежали пациенты с инсультами, сейчас лежат с атипичными пневмониями.

Единственная разница — сейчас я чувствую себя защищеннее, чем до COVID, потому что очень много СИЗ. Раньше к нам могли привозить те же пневмонии, просто другого генеза, а у нас были только маски и перчатки, максимум — экраны. Сейчас мы в полном боекомплекте: главное просто соблюдать правила, надевать всё и обрабатывать.

В мои обязанности входят уход и полное наблюдение за пациентами, контроль их состояния и назначений, ассистирование докторам во время реанимаций. На отделении, конечно, не хватает ни врачей, ни медсестер, ни младшего персонала — некоторые заболели.

Сейчас мы работаем по 12 часов, график стал поплотнее. Но у нас дружный коллектив, никто не брезгует работой. Пытаемся помогать следующим сменам. Если видим, что кому-то нужна помощь, то лично мне в принципе не лень — могу и пол помыть. Если видим, что нужна помощь врачу, — можем заполнить за него бумаги.

Учеба идет параллельно работе. Если бы не дистанционное обучение, приходилось бы выбирать. Но конкретно в моем университете есть портал, на котором дают материалы для подготовки к лекциям и практическим занятиям. Всё идет четко по графику, хотя есть свои поблажки: преподаватели идут навстречу. У меня были случаи, когда я была в «красной зоне» и никак не могла выйти в интернет, — и заранее предупреждала преподавателей, мне говорили, что можно зайти после смены.

У меня ни разу не было мысли не выйти на работу только из-за того, что могу схватить пневмонию. В СИЗ, конечно, тяжело работать: лицо страдает, больно. Но это специфика работы: врачи всегда должны оставаться врачами, медсестры — медсестрами. Я считаю, что мы не должны делить тех, с кем работаем. Это будто отказаться работать с человеком с ВИЧ, — так нельзя.

Актуальные новости о распространении COVID-19 в городе читайте в рубрике «Бумаги» Коронавирус в Петербурге

В «красную зону» — по собственному желанию

— Где сейчас работают волонтеры?

— В основном в городской клинической больнице №7, РКБ, республиканском онкологическом диспансере.

— А что делают?

— До третьего курса, если нет медицинского сертификата, они выполняют простую работу — транспортировка и маршрутизация пациентов, оформление документов и так далее. Это на первый взгляд мелочи, а на самом деле очень важная задача: врачи перегружены, и когда волонтер помогает оформлять бумаги, у врача остается больше времени на помощь пациенту.

— А старшекурсники что делают?

— Фактически выполняют работу медсестры. Это доверяют студентам 4—6 курсов.

— К работе в «красной» зоне волонтеров привлекают?

— Очень немногих — тех, кто сам изъявил такое желание. Всех таких в обязательном порядке трудоустраивают — с соцпакетом, гарантиями и страховкой.

Все студенты, включая беременных и тех, у кого есть хронические заболевания, обязаны идти на практику

Есть риск — есть страховка

— Но ведь риск заболеть коронавирусом для волонтера сейчас не то что высок — практически гарантирован. Не страшно за себя, за родственников, которых можете заразить?

— Ну я уже переболела — в сентябре. Перенесла легко. Просто надо понимать, что так или иначе мы все переболеем, пока не выработается коллективный иммунитет.

— Ну медики хоть застрахованы. А для волонтеров есть какие-то дополнительные гарантии?

— Конечно. Многие волонтеры трудоустроены в медучреждениях вполне официально. Например, это те, кто имеет сестринские сертификаты, их дают после третьего курса. Кроме того, они все без исключения застрахованы.

— То есть в случае заболевания получат компенсацию, как и медики?

— Да. Причем застрахованы и те волонтеры, которые не работают в больнице, а доставляют продукты и лекарства пожилым, инвалидам, заболевшим COVID. Застрахованы и автоволонтеры — мы их сейчас, кстати, ищем — машины очень нужны. Весной с ними проблем не было, так как люди не работали, а сейчас все на работе.

Пользуясь случаем, обращаюсь к водителям: кто может — звоните и приезжайте к нам в штаб на Патриса Лумумбы, 4!